Блей улыбнулся замершим в ожидании собеседникам.
— Ну значит так, капитан, — начал он, устроившись поудобнее. — Как только я с утра пораньше вышел из нашего трактира, я сразу же направился в таверну «Черная галера», ну, ту, в дальнем конце улицы Парусных мастерских. Ты же знаешь, что я в молодости дружил с одним парнем, его зовут Курао, он из Кадорны. Так вот, с этим малым мы плавали матросами на галере капитана Ярала Крюка (его так прозвали за то, что он, потеряв руку в одном абордажном бою, приладил к культе стальной крюк). И я вам скажу: орудовал он этим крюком так, что иной здоровый позавидует…
— Хватит нести всякую чушь! — рявкнул Барим. — Давай к делу! А не то я тебя сейчас потрясу хорошенько, чтобы прочистить память!
Блей бросил испуганный взгляд на Рыжебородого.
— Это… да-да… конечно, капитан. Ну так вот, это… О чем же это я… Ах да! Этот парень, Курао, он сейчас плавает на «Королеве Зангабала», а мне сказали, что эта галера теперь в порту, вот я и подумал потолковать с ним. Ну в общем, я его нашел, да только он даже не узнал меня, нажрался как свинья. Да, всегда слаб был Курао насчет выпивки, слаб, отключался раньше всех… Ладно-ладно, капитан, спокойно… Я уже к делу подхожу. Вот, уже почти дошел до главного. — Тут Блей запнулся и испуганно зашевелил губами. — Ой, на чем же это я остановился?
— Твой Курао был в стельку пьян, — спокойно, но с мрачной твердостью напомнил Чарн Товис.
— Ах да, ну конечно же! Спасибо, приятель. Ну так вот. Пока я пытался привести его в чувство, кто, как вы думаете, вломился в «Черную галеру»? Ну конечно же, не кто иной, как Тарган Одноглазый, мой старый приятель. Мы с ним, бывало, плечом к плечу в строю стояли. Вместе в кабаках дрались и в бою держались поближе друг к другу… Чего стоила только высадка на острове Йофис. Мы с Тарганом тогда первыми ворвались в их городской храм… Ну вот, значит, давненько мы с ним не виделись, а воды с тех пор много утекло. Я еще в наш прошлый заход в Таракус слышал в «Якоре и кортике», что Тарган теперь дружит с самим Другандом Талом, ну, ты его знаешь — один из приближенных Красного Волка. Вот, значит, к чему я это все… Конечно, стоило мне все это немало: знаете, сколько жратвы и выпивки я ему выставил? Ну да ладно, этот мой одноглазый приятель стоил того. Он теперь, сами понимаете, кой-куда вхож и новости раньше других узнаёт. Но что утаишь от старины Блея? Не родился еще такой человек…
Прервавшись, Блей выразительно облизнул губы и уставился на стоящую за спиной Чарна Товиса большую бутыль с вином.
— Ну? Будешь ты говорить или нет? — раздраженно процедил Барим.
Блей преувеличенно громко прокашлялся.
— Это… извини, капитан… Холод такой на улице… Боюсь, как бы… Целый день ведь на ногах, под дождем… сапоги промокли… В общем… Ну, приятель, не плеснешь еще глоток-другой старине Блею из той посудины, что стоит за твоей спиной… Только в медицинских целях, разумеется, вы же понимаете… Вот и замечательно… Ну, если только самую малость еще — чтобы уж добить бутылку…
Делая вид, что не замечает сжавшихся кулаков Барима и его сведенных гневной гримасой скул, Блей опрокинул бутыль себе в рот и осушил ее до дна.
— Вот, теперь полегче будет… Так, значит, о чем это я… Ну да, конечно… Мой план сработал. А план был такой: напоить Одноглазого…
— Более идиотского плана нельзя и придумать. Ты сам, напившись, кому угодно все выболтаешь. Ладно, что у тебя еще?
— Ничего особенного. Просто я узнал, что они замышляют.
Воцарилось молчание. Барим и Чарн Товис обменялись недоверчивыми взглядами.
— Ты?..
Блей икнул и заговорщицки хихикнул, подмигивая своим собеседникам.
— Ну да, капитан. Все прошло как по маслу. Старина Одноглазый, конечно, силен в питье, но даже он на спор может увлечься и пообещать, что выпьет половину винных запасов Таракуса, не выходя из-за стола. А я знай себе подзадориваю его, вспоминаю старые времена да намекаю на будущее… 6 общем, раскололся он, что твой орех. Ну он и нажрался! Схватило его здорово, прямо за столом наизнанку вывернуло, а он все требовал еще вина…
— Блей, а ты уверен, что твой Тарган не прикидывался более пьяным, чем был на самом деле? Он не догадался, что ты вытягиваешь из него нужные сведения? — нетерпеливо спросил Чарн Товис.
Блей посмотрел на молодого офицера и уверенно покачал пальцами перед его лицом.
— Ну уж нет, приятель. Старина Блей уж как-нибудь проследил за этим… мы постепенно перешли от обсуждения идеи штурма Патанги к тому, как будет делиться добыча и какова будет доля каждой галеры… А потом я подвел его к тому, чтобы он предложил мне угадать, когда наш флот выходит в море… В общем, этот парень знал то, что нам нужно, и главное было — не мешать ему все рассказать.
— Ну так когда? Когда же пираты выступают?! — закричал Барим.
— Завтра, на рассвете, — последовал ответ.
— Завтра?! Но это невозможно!
— А вот так, очень даже возможно. Одноглазый даже объяснил почему. Красный Волк боится, что Карм Карвус сумел выбраться из той пещеры. А значит, есть шанс, что он доберется живым до Патанги и предупредит Черного Ястреба об опасности. Вот почему Каштар решил отправиться в поход раньше времени, не дожидаться, пока в Таракусе соберутся все наши корабли. Сейчас для Красного Волка самое главное — скорость и неожиданность. Итак, завтра на рассвете мы выходим в море… Приказ будет передан всем капитанам сегодня в полночь посыльными Каштара.
Вскочив на ноги, Барим выбежал из комнаты и помчался вверх по лестнице. Вскоре со второго этажа послышались команды, поднявшие с постелей уже уснувших членов экипажа.
— Дурган, Рогир — живее, живее! Эй, Зенд, Тангмар, ну-ка пошевеливайтесь! Дело жизни и смерти!
— Что за спешка, капитан? Тревога? — послышался заспанный голос Дургана.
— Тревога! Через полчаса мы снимаемся с якоря, понял ты, болван одноглазый? На рассвете флот Таракуса выходит в поход на Патангу. Мы должны предупредить город Огня. И да помогут нам в этом Горм и Шастадион! Только бы успеть вовремя!
* * *
Чертыхаясь и проклиная всех богов на свете, матросы «Ятагана» выскакивали из постелей и, полуодетые, спотыкаясь, сбегали на первый этаж в столовую, Барим подгонял их. Не было времени будить хозяина трактира и расплачиваться с ним. Все, что сейчас требовал капитан от своих подчиненных, — это, не задавая лишних вопросов, бежать со всех ног вниз по улице Ростовщиков к причалам.
Позади осталась незапертая, хлопающая на ветру дверь «Черепа и костей». Под удивленным взглядом серебряного глаза луны матросы, спотыкаясь и поскальзываясь, неслись по мостовым Таракуса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
